Вавилонский голландец - Страница 21

Ганс и Гретель жили в пристройке с отдельным входом, не платили за пансион – да и нечем им было. Помогали миссис Ройс: Ганс возил из порта припасы, покупал рыбу, пилил и колол дрова, Гретель работала в саду. Сегодня, кажется, был выходной, но Ганс точно не помнил. Дни были слишком похожи один на другой.

Кофе начал приподниматься темным куполом, когда дверь скрипнула и Гретель высунула встрепанную голову.

– А, почуяла запах?

– Да! Налей мне, сейчас приду!

Через минуту она появилась, в наброшенном саронге, с коробкой самодельных сигар, примостилась у столика, с наслаждением закурила. Дым поднимался вертикально вверх.

– Что тебе сегодня снилось? – спросила она. – Интересное или страшное опять?

– Нет, не страшное совсем. Но странное, да.

– Расскажешь? Или там опять были посторонние девушки?

– Да ну тебя! Не было девушек. Но я жил в очень странном здании.

– Один, что ли?

– Да, один. Вернее, с соседом – у нас была у каждого комнатка, в половину нашей, и общий душ и туалет.

Гретель поморщилась, видимо представив, как это – общий душ с неизвестным соседом.

– А что было у тебя в комнате?

– О, это я хорошо помню. Кровать, очень узкая. На одного человека. Даже тебя бы рядом не втиснуть.

– Перестань льстить, я же знаю, что я толстая.

– Совсем не толстая. Да, так вот. Еще был столик вроде нашего, с лампой под зеленым абажуром. Два стула. И высокий шкаф, а в нем на полках стояли книги. Очень много книг!

– Сколько?

– Ну, меньше, конечно, чем в библиотеке в городе. Но думаю, штук двести было.

Она слушала недоверчиво, чуть наклонив голову.

– И все разные. Я помню, что на средней полке, куда легче всего дотянуться, стояли толстые, потрепанные книги. Нужно было очень быстро их читать и запоминать. Это было тяжело, я нервничал.

– Почему? Кому нужно было запоминать? Зачем?

– Хм. – Ганс растерянно пощипал короткую светлую бороду. – Не помню, – признался он. – Сосед мой тоже сидел целыми днями и читал свои книги. Но это не самое удивительное.

– А что самое? – Она отставила допитую чашку, подалась вперед, оперлась подбородком о ладонь.

– Самое было снаружи. Когда ты выходил из комнаты, то попадал в длинный коридор с сотнями дверей. Надо было долго-долго идти по нему, потом ехать на лифте. Помнишь, я тебе рассказывал про лифт?

– Да помню, ты каждый раз спрашиваешь! Давай дальше!

– Потом опять идти по коридору, но уже очень красивому, в мраморе, с картинами по сторонам. И ты приходил… – Он сделал паузу, принялся раскуривать сигару.

– Куда приходил? Что ты дразнишься! – Она протянула руку и дернула его за ухо.

– Ну дай же раскурить! – Он в шутку отбивался свободной рукой. – Приходил в магазин! Там можно было купить еды.

– И все это в коридоре?

– Да, в смысле – не выходя на улицу. А еще там были лифты, которые поднимали очень высоко. На самом верху можно было выйти и посмотреть в окно.

– А там что?

– Там было плохо видно, – признался он. – Высоко очень. Этажей, наверное, двадцать или тридцать. Внизу был город, тянулся страшно далеко, а моря не было.

– Хорошо, так что ты там делал, во сне? Кроме того, что читал толстые книжки?

– Практически ничего. У меня было всего несколько дней, я подсчитывал иногда, успею ли все прочесть. Мы с соседом по очереди ходили в магазин за едой. Или просто покупали бутерброды, на двоих. Я с ним даже не успел толком поговорить, потому что он тоже спешил.

– Ну и зачем все это было нужно, ты хоть понял? – продолжала допытываться Гретель. Видно было, что она слегка раздражена такими нелепостями.

Ганс попытался еще раз растолковать железную логику сна:

– Надо было прочитать толстую книжку, запомнить ее и потом прийти и ответить на вопросы.

– Какие вопросы? Про что? Про то, что в книжке?

– Ну, разумеется, иначе зачем ее читать?

– А зачем это нужно? Неужели нельзя посмотреть в книжке, если так уж приспичило? – недоумевала Гретель.

– Ну, может быть, это была редкая книга? Вообще одна такая?

– Пожалуй, да… Да, конечно. Прости, милый, я не сообразила. – И она снова повеселела.

Такие сны приходили к Гансу довольно часто. И всегда действие происходило в том же самом огромном, невообразимом городе – наверное, в тысячу раз больше, чем их Порт-Элизабет. Там стояли дома в десятки этажей, улицы были во много рядов в одну сторону, и ездили по ним по правой стороне, набиваясь в громадные автобусы. Иногда было так холодно, что приходилось надевать нелепую, тяжелую одежду. Ганс видел уже много разных мест в городе, и каким-то непостижимым образом они между собой связывались, состыковывались, комар носу не подточит. Самые нелепые вещи находили объяснение – например, маленькие книжечки с фотографией владельца и его именем. А как иначе быть, если народу столько, что запомнить всех невозможно? Или вот, мороженая рыба. Сам-то Ганс готовить толком не умел, но Гретель объяснила ему, что на второй день рыба начинает портиться, а если до моря далеко и за день не успеешь довезти, даже на машине?

Гретель тоже видела сны про большой город, но они довольно скоро выяснили, что города были разными, у Гретель поменьше. Зато в нем было две большие реки, и был он красивее. Впрочем, это трудно сказать, – может, она просто была чувствительнее к красоте и умела находить ее там, где другие скользили взглядом, не задерживаясь?

И что-то должно было случиться в Гансовых снах, чего он ждал иногда, со страхом и одновременно нетерпением, но ни разу не дождался. Видимо, должно было – в холодный сезон, когда люди мрачнеют и становятся раздражительнее.